Оттепель в Центральной Азии (ЦА) началась благодаря изменению внутриполитического климата в Узбекистане и активной внешней политике Ташкента. Исходя из этого, эксперты связывают надежду на интеграцию в регионе с Узбекистаном. Это подтверждает тот факт, что именно эта страна является хребтом региональных процессов. Однако пока что в официальном дискурсе отсутствует употребление слова «интеграция», но если вдруг речь снова зайдет о реальной интеграции в регионе, то Ташкент встанет перед тупиковым выбором.
Немного истории
После распада СССР Центральная Азия оказалась регионом-изгоем. Россия по отношению к постсоветским республикам придерживалась простой позиции – каждый сам за себя. Для России ЦА стала, как говорил Егор Гайдар, занимавший вначале 1990-х пост министра экономики и финансов Росси, «балластом, от которого нужно было избавиться». Вот так вот в один миг страны региона оказались, можно сказать, ненужными.
Интерес других центров силы в то время тоже был ограничен. США в центральноазиатском контексте больше всего волновал вопрос скорейшего вывода ядерного арсенала из Казахстана (ну и из Белоруссии и Украины) с последующей ликвидацией. В Европе накопилась куча дел после развала СССР и, более того, шли приготовления к подписанию Маастрихтского договора о создании Европейского союза. Так что Европа была занята своими делами.
Остальные внешние силы хотели только воспользоваться хаотичной ситуацией в ЦА. Активизация Турции, в которой видели некий мост с Западом и источник иностранных инвестиций, сулила надежду. Но, действия Анкары в регионе оказались всего лишь геополитической игрой, направленной на сдерживание Ирана в ЦА, а также продвижение своих пан-туркистских амбиций. Был промежуток времени, когда страны ЦА симпатизировали и Ирану. Однако после того как Тегеран вмешался в гражданскую войну в Таджикистане, активно поддерживая партию Исламского возрождения и другие радикальные движения, в Иране видели (в особенности Узбекистан) религиозную угрозу.
Псевдоинтеграция
Разочаровавшись во внешних партнерах, страны ЦА сами решила взяться за интеграцию. Однако если интеграционные процессы в Европе эволюционировали от объединения угля и стали к союзному объединению с его последующим расширением, то в ЦА, наоборот, произошла деградация: все началось с громкого союза и завершилось фиаско. В 1994 году страны ЦА сделали смелый шаг и запустили Центрально-азиатский союз (ЦАС). К 1998 году было понятно, что политические взгляды пяти республик региона далеко не схожи, а подходы – чересчур смелые.
В итоге – решили не затрагивать политику и сконцентрироваться на экономическом сотрудничестве. Так, в 1998 году ЦАС преобразовался в Центрально-азиатское экономическое сообщество (ЦАЭС). И с этим политическая элита того времени не справилась. В 2001 году ЦАЭС трансформировалось в Центрально-азиатское сотрудничество (ЦАС) для поэтапного формирования единого экономического пространства, которое в итоге было упразднено в 2005 году после решения объединить его с Евразийским экономическим сообществом. После появления России пришел конец интеграционным процессам, продвигаемым самими странами региона.
Если взглянуть на то, что пошло не так, то самой главной ошибкой на пути к интеграции стало то, что страны ЦА, не пройдя через тернистый путь четырехэтапной интеграции (зона свободной торговли, таможенный союз, единый общий рынок, экономический и валютный союз), искусственно создали союзное объединение. Во-вторых, они не знали с чего начать, т.е. элементарно не хватило опыта. В-третьих, желание интегрироваться присутствовало не у всех. Например, Туркменистан был уверен, что сам без соседей прокормит себя – надеялся на свой газ.
Интеграционные проекты извне
После нескольких тщетных попыток интегрировать регион отношения между странами долгое время находились в напряженном состоянии. Хотя политическая верхушка декларировала, что отношения с соседями являются приоритетными, на деле все было не так. Исходя из таких реалий, внешние силы инициировали разные платформы, чтобы интенсифицировать диалог между ними. Например, созданный в 2004 году формат Центральная Азия – Япония, Форум сотрудничества Центральная Азия – Республика Корея (2007 год), Центральная Азия – США (С5+1, созданный в 2015 году). Но, увы, ни одна из этих платформ не добилась поставленных целей, т.к. отсутствовал внутренний импульс – желание самих стран региона найти точки соприкосновения и прийти к общему знаменателю.
Снова заговорили об интеграции?
Причиной того, почему вдруг снова заговорили об интеграции в ЦА является появление того самого внутреннего импульса. Впервые за девять лет главы государств самостоятельно, без чьей-либо помощи собрались вместе. Буквально вчера вопросы делимитации и демаркации границ, водные и другие проблемы обсуждались на площадках ШОС, или в рамках платформ, созданных третьими сторонами. Но приход Шавката Мирзиёева к власти в Узбекистане ознаменовал ветер перемен не только в стране, но и в регионе в целом. Внутрирегиональные вопросы стали обсуждаться и решаться самостоятельно.
Камень преткновения
Не исключено в будущем, что свершится чудо, и страны ЦА реально заговорят об интеграции. Однако напрашивается вопрос: в каком формате она будет происходить? В рамках Евразийского экономического союза (ЕАЭС), ведомой Россией?
Не стоит забывать, что Казахстан и Кыргызстан уже являются членами ЕАЭС, руки и ноги которых связаны союзническим соглашением. Да, конечно, формально никто их не держит, т.к. государства-члены имеют суверенное право выйти из организации; однако осмелится ли, скажем, Казахстан – сопредельное России государство – покинуть организацию в свете украинских событий, когда Крым неожиданно оказывается в составе Российской Федерации. Вряд ли, даже когда Россия нарушает один из главных принципов союзного объединения – свобода передвижение капиталов и товаров. В таком случае, что делать Узбекистану? Вступать в экономический союз, который создан Россией (хоть и инициирован Казахстаном), преследуя далеко не экономические цели? Когда я встречался с Сергеем Карагановым, (один из влиятельных специалистов-международников, влияющий на формирование внешней политики России) в рамках российско-китайской конференции по международным отношениям, он ратовал за сопряжение ЕАЭС и Китайского проекта «Один пояс и один путь», преследуя сугубо геополитические цели – противостоять Западу, – а не экономические.
Исходя из вышесказанного, если речь зайдет о реальной интеграции, Ташкенту придется выбирать – пересмотреть один из главных постулатов внешней политики – внеблоковость, и стать членом ЕАЭС, т.к. навряд ли Казахстан и Кыргызстан покинут ЕАЭС для создания интеграционной структуры в ЦА без участия третьих сторон. Или же Ташкент останется верным своим внешнеполитическим принципам, и не будет затрагивать тему интеграции вообще.
Отабек Акромов
