Врач-узбекистанец, работающий анестезиологом-реаниматологом в кувейтской больнице Сабах, Джахонгир Жураев, в беседе с корреспондентом Kun.uz поделился своими соображениями о проблемах в медицине Узбекистана и их решении.
- Президент Шавкат Мирзиёев часто говорит о необходимости кардинального реформирования системы здравоохранения. Однако мы не сможем сразу поднять уровень медицины Узбекистана до уровня Саудовской Аравии, Кувейта, США, верно? Что следует изменить в первую очередь, чтобы люди поверили в возможность улучшения системы?
- Когда побываешь за границей, недостатки в медицине Узбекистана становятся видны ещё более отчётливо. Я бы задал вопрос, какое направление развития системы здравоохранения выберут руководители Узбекистана в первую очередь? Если проанализировать сегодняшнюю систему медицины Узбекистана, то она - продолжатель системы бывшего СССР и России. Если развивать данное направление, то будет один результат, если, как говорилось выше, адаптировать нашу медицину под Европу и США – будет другой результат.
Сейчас делается упор только на обновление и развитие бывшей советской медицины. Если мы пойдём в этом направлении, то не достигнем высоких результатов, это факт. Это можно увидеть, сравнив российскую медицину с каким-либо государством Европы. Но начинать всё с нуля – непросто.
Представьте, сколько времени уйдёт, чтобы молодой человек хорошо изучил английский язык, начиная со школьной скамьи, а потом стал осваивать предметы в бакалавриате и магистратуре полностью на английском языке. Замена всего поколения в медицине произойдёт лет через 10. Лишь потом у нас появятся готовые специалисты.
Возникает также вопрос: что нужно делать в течение этих 10 лет? В каждое медицинское учреждение следует привезти квалифицированных специалистов из-за границы.
- Кувейт, страна, где вы работаете, исторически не была развитым государством. И кувейтцы когда-то преодолели эту стадию. Вы интересовались их опытом в этом направлении?
- Вы правы, когда на территории арабских государств была обнаружена нефть, у них появились материальные средства, и они стали развиваться с экономической точки зрения. Но у них не было квалифицированных специалистов. Поэтому в систему медицины ввели иностранные стандарты, пригласили на работу иностранных специалистов, и, таким образом, сейчас уже появились свои медицинские работники.
Система очень велика, поэтому она пока не обеспечена полностью специалистами. К примеру, на моей памяти работы в Кувейте, 20 лет назад было всего 5 анестезиологов-реаниматологов, а сейчас их количество возросло до 40-50. Потому что быть врачом – нелегко. В ходе учебного процесса студенты тщательно отбираются.
Для развития системы медицины в Узбекистане, тоже, первым делом, нужно привлечь иностранных квалифицированных специалистов. Сейчас мышление врачей в стране ориентировано на бывший союз, а европейские взгляды с нашими не совпадают.
- Вы тоже видели наше медицинское образование, работали в этой системе. Наверное, когда вы приехали в Кувейт, вам было очень трудно.
- Да. У меня ушёл целый год на адаптацию и изменение мышления, и у других тоже. Врачи, которые едут за границу на месячное повышение квалификации, ничего не успевают изучить.
Но страна не может отправить всех за границу на год. Поэтому лучше пригласить в Узбекистан иностранных специалистов.
Хочу рассказать интересный случай об отсталости мышления. В 2001 году открылся Республиканский центр срочной медицинской помощи, оборудованный новой техникой и аппаратурой. Туда приезжали и студенты из областей, получали дипломы. Они хорошо научились пользоваться аппаратом искусственного дыхания.
Один студент, отучившийся там и вернувшийся в свой регион, пришёл в реанимационное отделение, а новый аппарат искусственного дыхания стоит, упакованный в полиэтиленовую плёнку. Он вскрыл упаковку и хотел его использовать. Тут пришёл другой врач и стал ругать его за то, что тот трогает дорогое оборудование, говоря, что если оно сломается, то придется отвечать.
Мы, услышав об этом, посмеялись. То есть, врачи используют старое оборудование, а как пользоваться новым - не понимают, вот у них и сложилось понятие: «лучше не трогать, а то ещё сломается, потом придётся отвечать». Я часто слышал о том, что на складах очень много медоборудования пылится без дела, а потом его потихоньку выбрасывают.
- Можно изменить систему медицины, пригласив иностранных специалистов, чтобы они участвовали в процессе подготовки кадров. Но ведь результат придётся ждать лет 10-20. Наряду с реформами в системе подготовки кадров, какие изменения с более быстрым эффектом можно осуществить? Может, реформы в сфере лучше начать с простых вещей, к примеру, сокращение бюрократии от приёма поступившего пациента в больницу до его операции на хирургическом столе?
- Такие вещи можно решить очень просто. Вопрос регистрации, о которой вы говорите, есть и за границей. От этого никуда не уйти. Поскольку, нужно зарегистрировать каждого поступившего человека, узнать данные, кто он, откуда. Во время поступления пациента в приёмный покой нужно определить его состояние. Этот порядок существует в некоторых больницах Узбекистана, а в некоторых – нет. Но то, что имеется в наших больницах – не на должном уровне.
К примеру, некоторые больные, поступают в очень тяжёлом состоянии, или для них нужно провести реанимационные процедуры. Поэтому в республиканском центре срочной медицинской помощи, где я работал, имелась нижняя палата. Там находились 2 койки, и были созданы условия для оказания срочной помощи больным в очень тяжёлом состоянии. Всего было достаточно. Такие условия впервые в Узбекистане были созданы в этом центре. Подобные реанимационные помещения должны быть в каждой больнице.
Кроме того, в больницу поступают не очень тяжёлые больные. К примеру, для пациентов с болью в животе, головной болью, сердечными заболеваниями, должен быть просторный зал с 20-30 койками. В зависимости от вместимости больницы и числа пациентов, можно размещать там по 20-30 больных и проводить предварительное обследование.
Вместе с тем, пациент, в зависимости от его состояния, сам решает, остаться ему в больнице или уйти домой. А в больницах Узбекистана они идут на приём к врачу, долго ждут в очереди. Часто происходят скандалы, недоразумения. А если их положить в помещение для обследования, измерить давление, сердцебиение, то медсёстры смогут сообщить врачу о состоянии больного.
Здесь бывает также отдельный врач. Это называется «emergency medicine». Доктор, оказывающий первую помощь, не является ни хирургом, ни терапевтом или реаниматологом. Таким образом, можно сразу обслуживать 20-30 больных. Это направление, которое нужно организовать в приёмном покое.
Существует и экономическая сторона обеспечения достаточным количеством медработников. К примеру, в Узбекистане только считанные больницы отвечают требованиям современной реанимации, и они – в республиканском масштабе.
Например, в реанимационных условиях Узбекистана за двумя пациентами закреплена одна медсестра. А за границей – по одной медсестре на каждого больного. Представьте, если одна медсестра ухаживает за двумя больными, то снижается качество, то есть, возможности медсестры при уходе за двумя тяжёлыми больными – ограничены. Мы в своё время выносили этот вопрос на рассмотрение в вышестоящие органы, но ставки не выделили, сказали, что нельзя. Тогда невозможно было изменить ставку, и это было включено в стандарт. Сейчас нужно поднять эту проблему, такие вещи поймёт только реаниматолог. Директор или хирург – не поймут.
Следует рассматривать реанимацию как сердце больницы. Именно реанимация выводит больного из тяжёлого состояния. А в реанимациях Узбекистана отношение к реаниматологам не очень хорошее. Их контролируют хирурги или другие специалисты, и стараются навязать своё мнение. Тогда как за границей реаниматолог сам прекрасно знает свою сферу, и никто не противится его рекомендациям.
Такую ситуацию я наблюдал только в реанимации республиканского научного центра срочной медицинской помощи. Здесь реанимация работает самостоятельно. Это было достигнуто с помощью заведующего отделением Фурката Юлдашева и тогдашнего директора учреждения Абдухакима Ходжибаева (сейчас министр здравоохранения – ред.). Если в других больницах имеются подобные организации, нужно поднять эту проблему и решать её.
- При осуществлении реформ в определённой сфере или направлении, вопрос изменений и обновлений обычно решается в кабинетах вышестоящих ведомств. А специалистов, знающих низшую систему проблемы в сфере изнутри – никто не спрашивает. Не так ли?
- Именно так и происходит. Прежде чем начать реформы в сфере медицины, нужно встретиться с врачами Узбекистана, изучить проблемы, с которыми они сталкиваются в ходе своей деятельности. Потому что мнение сотрудников низов не может попасть наверх. Одна из таких проблем - написание истории болезни.
В Узбекистане этому бюрократизму уделяется очень большое внимание. Требуют по 4-5 раз в день записывать историю болезни пациентов реанимации. Потому что, если приходит проверка, они проверяют именно истории болезни.
А за границей на это не делается упор. В результате, врач тратит больше времени не на запись истории болезни, а на изучение состояния больного. То есть, они обеспечивают не количество, а качество. Подобные проблемы следует определять при личной встрече с врачами.
За границей для каждого дежурного врача выделено помещение для отдыха. То есть, во время дежурства, в рабочее время он может туда зайти, поспать, отдохнуть. А в условиях Узбекистана дежурным врачам отдыхать трудно, таких помещений нет. Кто где найдёт место, там и спит. Нужно создать хорошие условия для врачей. Этот вопрос – не глобальная проблема, но он очень влияет на качество работы.
В одной из групп для узбекских врачей в мессенджере Telegram речь зашла о проблемах в сфере. Было перечислено следующее: уделяется больше внимания подготовке врачей общей практики, но не создано достаточно условий для их беспрепятственной работы, много бумажной волокиты, есть 11 видов ненужных отчётов, безосновательные приказы, отдаваемые руководством, замучили сотрудников сферы, врачу, работавшему терапевтом, как врачу общей практики приходится выполнять обязанности гинеколога или педиатра.
За рубежом врачами общей практики работают специалисты, окончившие специальную магистратуру. Эта специальность включает в себя широкий спектр деятельности. Подворные обходы врачей совершенно не соответствуют мировым требованиям, и являются непростительной ошибкой, подрывающей авторитет врачей.
Другая серьёзная проблема в системе – коррупция в хозяйственной системе государственных больниц, то есть, деньги, собранные за различные платные услуги, не распределяются поровну между врачами, а присваиваются определёнными группами лиц, и кто-то получает огромные деньги. К сожалению, проверяющие не выявляют этого, потому что они в большинстве случаев осуществляются в соответствии с действующим законодательством, а врачи просто закрывают глаза на несправедливость, дабы не конфликтовать с руководством, и не остаться без работы.
Следует остановиться также на мошенничестве при защите научных работ в сфере медицины. Всем известно, что многим пишут диссертации за деньги. В результате, уровень кандидатов медицинских наук, занимающихся научной работой в Узбекистане, падает из года в год. Конечно, это не относится ко всем, но, наверное, никто не будет отрицать тот факт, что большинство выбирают лёгкий путь и получают учёное звание, а тех, кто идёт честным, но тернистым путём – становится всё меньше.
- На ваш взгляд, что даст медицине цифровизация? Как обстоят дела с этим вопросом в Кувейте, в больнице, где вы работаете?
- В государстве, где я работаю, всегда присутствует стремление к цифровизации. Не только в медицине. Особенно это почувствовалось в период коронавирусной пандемии. К примеру, пациент заразился вирусом COVID-19, и ему можно лечиться на дому.
Если помните, когда в Узбекистане выявляли коронавирус, то сразу отправляли в больницу. Здесь с самого начала такого не было. Выявляются пациенты в лёгкой форме, которые могут лечиться в домашних условиях. Таких больных следует изолировать, им нельзя выходить на улицу. Но ведь, если им сказать: «сиди дома», они ведь могут и не послушаться.
Здесь также пришла на помощь цифровизация. То есть, этому пациенту принудительно установили на телефон определённую IT-программу, зарегистрировали его там, записали номер телефона, определили локацию его адреса. Каждые 2 часа, ему приходит SMS-сообщение. Так контролируется, дома ли пациент. Это тоже способ цифровизации в медицине. К любой новой проблеме подходят именно таким образом.
Я сам недавно переболел коронавирусом. 10 дней сидел дома. Тут, даже если захотите, никуда не выйдете. Каждые 2 часа приходит сообщение, нужно сфотографировать себя и отправить. Ваше местонахождение тоже фиксируется. К примеру, если вы оставите телефон, выйдете на улицу и не ответите на сообщение, то на вас наложат крупный штраф. Таким образом, посредством цифровизации, пациент принудительно находится дома, и это контролируется. Вот ещё одно достижение.
Все мы – живые люди, и можем заболеть. Когда мы вынуждены обратиться к врачу, то, конечно, приходится искать хорошего специалиста. При том, что больницы и специалисты – на каждом шагу. Но мы не можем без страха пойти к первому попавшемуся врачу. Конечно, расспрашиваем знакомых, советуемся с людьми, выздоровевшими от процедур какого-либо врача…
- Причина кроется в медицинском образовании, которое, честно говоря, летит в глубокую пропасть. Я окончил бакалавриат в 2001 году. В то время продолжалась система обучения советского периода, и по инерции, учили нас хорошо. После бакалавриата я поступил в клиническую ординатуру.
Там мы больше занимались практикой, изучали работу. Теория у нас немного хромала. К счастью, я попал в республиканский научный центр неотложной медицинской помощи, поэтому в магистратуре у меня сформировалась хорошая база. Представьте, если бы мне тогда пришлось учиться в какой-нибудь области, там нет учреждений республиканского масштаба, аппараты старинные, подходы к лечению – тоже на низком уровне. Тогда и мои знания были бы довольно слабыми.
Сейчас из клинической ординатуры, магистратуры по одному направлению могут получиться десять разных специалистов. Научный потенциал у всех различается. Это зависит от вышеуказанной материальной базы, того, в каком центре находилась кафедра, какие там были преподаватели. Потом врачей направляют в области, районные больницы, а там нет специалистов, кафедр, которые могли бы повысить их уровень знаний. Поэтому и возникают проблемы.
К примеру, в Узбекистане пользуются стандартами 2014-2015 года, а за границей стандарт 2019 года уже считается устаревшим. За рубежом этому учат не только на кафедрах. Здесь один-два раза в год публикуются книги с такими стандартами для каждого специалиста – в электронном или бумажном варианте. Врач может купить их и изучить. И все это делают, чтобы не отставать от современной медицины. Стандарты тоже обновляются.
Представьте, к вам пришёл больной. Вы порекомендуете ему лечение по стандарту, который действовал 2 года назад, а другой врач – по сегодняшнему стандарту. Вот тогда и почувствуется разница. Поэтому нужно постоянно повышать свою квалификацию, работать над собой, чтобы уровень знаний не снизился.
Подобные ситуации стали отчётливо бросаться в глаза в период коронавирусной пандемии. Почему такая высокая смертность? Изначально, врачам в нашей стране не предоставили информацию, как нужно лечить это заболевание. Просто удерживали пациентов в специальных больницах. А болезнь вышла из-под контроля и начала распространяться. Симптомы были похожи на грипп, вот все врачи и стали лечить коронавирус как грипп, выписывать антибиотики.
Потом в Министерстве здравоохранения выдали всем на руки стандарт, и потребовали, чтобы никто от него не отклонялся. С одной стороны, правильно, но возник вопрос: ведь существуют стадии в зависимости от степени тяжести заболевания. А наши врачи этого не поняли, и стали выписывать всем коронавирусным больным одинаковые лекарства, даже тем, у кого была начальная стадия. После этого у пациентов начались осложнения.
Если лечить болезнь по начальным симптомам, то в 90 процентов случаев заболевание пройдёт без всяких осложнений. Я находился за границей, но ко мне обратились около 30 больных из Узбекистана, по телефону или через Telegram. Пятеро из них были тяжело больны. У около 30 была начальная стадия. Я применил к пациентам с лёгкой стадией заболевания иностранные стандарты. Так выздоровели мой 84-летний отец, сестра, жена, я сам, другие родственники. Иначе говоря, нужно выписывать лекарства, предназначенные для начальной стадии, проверить стадию заболевания, и контролировать. Так можно предотвратить появление осложнений.
В Узбекистане, как говорилось выше, лечили как попало, где-то что-то услышав. Потом у людей возникали осложнения, вырос показатель смертности. Слава Богу, сейчас количество инфицированных коронавирусом значительно сократилось. Если бы изначально правильно разработали механизм определения степени заболевания, то тяжёлых случаев было бы гораздо меньше. Сейчас, в государстве, где я работаю, таких ситуаций нет.
Беседовал Жамшид Ниёзов,
оператор – Мирвохид Миррахимов
перевод: Вадим Султанов,
Анастасия Ткачёва
