6 февраля Турция пережила самое мощное землетрясение. В результате на юго-востоке страны и в Сирии погибло более 24 тыс. человек, десятки тысяч получили травмы. По оценкам ВОЗ, в зоне бедствия находятся порядка 23 млн человек. Не исключено, что масштабная гуманитарная катастрофа повлечет за собой перемены и в социально-политическом укладе Турции.
14 мая в стране состоятся президентские выборы, после которых Реджеп Тайип Эрдоган может потерять власть, передает Meduza.
По иронии судьбы, в начале нулевых сам Эрдоган был избран на волне народного недовольства правительством, которое не справилось с последствиями землетрясения 1999 года и экономического кризиса 2001 году. Теперь турецкое общество может выставить счет Эрдогану и его партии за то, что за прошедшие годы они не провели работу над ошибками и не подготовили страну к новому удару стихии.
Куда сложнее обстоят дела в Сирии, руководство которой уже много лет находится в международной изоляции. Основные районы арабской республики, затронутые землетрясением, не контролируются властями в Дамаске. Тем не менее лидеры целого ряда стран, до недавних пор считавшие президента Башара Асада нерукопожатным, все активнее идут ему навстречу. Какие еще политические сдвиги принесло за собой смещение тектонических плит на Анатолийском полуострове?
Эрдоган призывает Турцию сплотиться вокруг общего горя. Но оппозиция уже начала задавать вопросы о просчетах власти. На кону – итог президентских выборов 14 мая.
Уже в первые часы после землетрясения турецкое руководство во главе с Реджепом Тайипом Эрдоганом призвало не политизировать тему стихийного бедствия, а объединиться вокруг общего горя.
«Я надеюсь, что мы оставим позади эти ужасные дни, проявив солидарность и единство как страна и нация. Сегодня тот день, когда 85 миллионов должны быть вместе, как одно сердце», – сказал президент, выступая 6 февраля в управлении по чрезвычайным ситуациям Турции.
Союзник Эрдогана по коалиции, лидер Партии националистического движения Девлет Бахчели также подчеркнул, что сейчас «не тот день, когда нужно терять время в неуместной полемике».
Однако, постепенно отходя от шока, турецкое общество, и особенно оппозиция, начинают критически анализировать причины произошедшего и задаваться вопросами. Например, все ли было сделано властями, чтобы избежать таких масштабов катастрофы, и достаточно ли эффективно выстроена работа спасательных служб, чтобы максимально быстро извлекать из-под завалов пострадавших?
Так, председатель ведущей оппозиционной Республиканской народной партии Кемаль Кылычдароглу, который одновременно является наиболее вероятным кандидатом от объединенной оппозиции на предстоящих 14 мая президентских выборах, в видеообращении 8 февраля признался, что был ошеломлен увиденным на месте трагедии.
«Я видел положение нашего народа на месте [случившегося]. Я отказываюсь рассматривать происходящее вне политики и равняться на руководство страны. <…> Ни на каком основании я не буду разговаривать с Эрдоганом, его дворцом и [связанными с ним] бандами выгодоприобретателей. Я буду сражаться рядом со своим народом», – сказал он.
Отдельное негодование турецкой общественности вызывает работа крупнейших СМИ Турции, порядка 95% из которых принадлежит ближайшему окружению Эрдогана. Так, корреспондентка телеканала Show TV резко прервала беседу в прямом эфире с пострадавшей от землетрясения девушкой, которая стала жаловаться на недостаточно эффективную работу спасательных служб.
Турецкие власти не оставляют без внимания критику в свой адрес. Уже 7 февраля Генеральная прокуратура Стамбула начала расследование в отношении критиковавших действия властей журналистов Мердана Янардага и Энвера Айсевера за «подстрекательство населения к ненависти и враждебности». На следующий день на территории Турции был ограничен доступ к Twitter, TikTok и Instagram.
Много вопросов у турецкого общества вызывает и введенный Эрдоганом на три месяца режим чрезвычайного положения (ЧП) в 10 пострадавших от землетрясения провинциях. В 2016-2018 годах в республике уже действовал режим ЧП. Формально он был объявлен (и несколько раз продлевался) для преодоления последствий попытки государственного переворота в июле 2016 года. На практике же за эти два года Эрдоган отправил за решетку нескольких видных оппозиционеров и критически настроенных к властям журналистов.
На сей раз турецкий лидер, осознавая шаткость своего положения и положения своей Партии справедливости и развития (ПСР) на фоне катастрофической инфляции и обвала курса турецкой лиры по отношению к доллару, теоретически может расширить действие режима ЧП до масштабов всей страны и даже попытаться добиться переноса выборов с 14 мая на более поздний срок. Причем, по одной из распространенных версий, ранее Эрдоган, напротив, принял решение о переносе даты голосования с 18 июня на май именно в связи с резко ухудшающимся экономическим положением: даже один месяц в Турции может изменить многое.
С юридической же точки зрения, согласно Конституции страны, единственной причиной переноса выборов на срок до одного года может быть война, поэтому обосновать изменение даты Эрдогану может быть крайне трудно. Впрочем, после конституционной реформы 2017 года, по которой президент назначает большинство членов конституционного суда (12 из 15), это не такая уж неразрешимая задача.
Одновременно с этим глава Турции может использовать произошедшее землетрясение в том числе для набора политических очков, апеллируя к идее о необходимости сплотиться вокруг общего горя и преподнося себя в качестве спасителя нации.
С другой стороны, оппозиция будет все чаще припоминать Эрдогану, что в 2002 году он и только что созданная на тот момент ПСР пришли к власти спустя три года после разрушительного землетрясения в расположенном неподалеку от Стамбула городе Измит (тогда погибло около 20 тысяч человек) и последовавшего за ним тяжелейшего экономического кризиса 2001 года.
Символично, что именно в период правления ПСР в Турции начался бум строительства многоквартирных домов – часто невысокого качества. Например, в 2018 году для привлечения избирателей на свою сторону правительство Эрдогана даже объявило амнистию для незарегистрированных строительных работ, в связи с чем тогдашний глава национальной палаты инженеров-строителей Джемаль Гекче почти пророчески предупредил, что из-за этого решения турецкие города «могут превратиться в кладбища».
«Эрдоган пришел к власти с разрушениями от землетрясения 1999 года… Похоже, он уйдет [от власти] с разрушениями от землетрясения 2023-го. Это землетрясение, унесшее тысячи жизней, также похоронит его под развалинами [его] политики», – рассуждает один из самых известных турецких журналистов Джан Дюндер, вынужденно переехавший несколько лет назад, в Германию.
Так или иначе, очевидно, что опытный Эрдоган будет делать все, чтобы удержаться на плаву и встретить во главе страны 100-летие Турецкой республики в октябре 2023 года.
Во внешней политике Эрдоган до последнего времени оппонировал Западу. Теперь риторику придется смягчать – из-за поддержки, которую оказало Турции международное сообщество. По мере приближения выборов риторика Эрдогана и его окружения по отношению к западным странам в последние недели становилась все более жесткой и непримиримой.
Так, 2 февраля в МИД Турции уже не в первый раз были вызваны послы сразу девяти западных государств, генеральные консульства которых приостановили работу в Стамбуле. Опасения дипломатов были связаны с жесткими заявлениями Эрдогана и других турецких политиков после актов сожжения Корана датским ультраправым активистом Расмусом Палуданом. На следующий день глава турецкого МВД Сулейман Сойлу обратился к американскому послу и призвал его «убрать свои грязные руки от Турции».
Несмотря на обострение отношений, западные страны одними из первых стали помогать Турции, пережившей землетрясение. В частности, власти США отправили в республику 150 спасателей для ликвидации его последствий. По словам президента США Джо Байдена, Вашингтон готов предоставить Анкаре «любую необходимую помощь».
Отдельного внимания заслуживают Швеция и Финляндия, вступление которых в НАТО в последние месяцы буксует из-за постоянно меняющейся позиции Эрдогана и новых требований, которые возникают к Стокгольму и Хельсинки.
Оба кандидата на вступление в Североатлантический альянс отправили своих спасателей и выделили средства на преодоление последствий землетрясения в Турции и Сирии. В общей сложности Швеция выделила Международной федерации обществ Красного Креста и Красного Полумесяца порядка 2,82 миллиона долларов, Финляндия – миллион.
Безоговорочная готовность Запада прийти на помощь Турции в трудную минуту не может не изменить позицию Анкары. Очевидно, что Эрдоган, строивший предвыборную программу в том числе на основе антизападного нарратива, будет вынужден изменить тональность и отношение к партнерам по НАТО – хотя бы на уровне публичных выступлений. Кроме того, нельзя исключать и того, что процесс одобрения кандидатур Швеции и Финляндии для вступления в альянс ускорится. В любом случае достижение консенсуса с североевропейскими странами может быть преподнесено турецким руководством как дипломатическая победа.
Если исходить из того, что выборы в Турции все же состоятся 14 мая, голосование по Стокгольму и Хельсинки в парламенте республики должно пройти до того, как законодательный орган уйдет перед ними в отпуск, то есть примерно до середины апреля.
Одновременно с этим Анкара, справляясь с последствиями землетрясения, очевидно, несколько дистанцируется от войны в Украине и будет реже выступать с посредническими инициативами – особенно на фоне передачи Киеву новых вооружений странами Запада и ожидающейся эскалации конфликта.
Теперь турецкий лидер, ранее выступавший посредником в переговорах, вероятно, будет ограничиваться телефонными переговорами с Владимиром Путиным и Владимиром Зеленским, призывая стороны к политико-дипломатическому решению конфликта.
Запад помогает Сирии в куда меньших масштабах, чем Турции. Но режим Асада все равно может извлечь политическую выгоду, наладив отношения с арабскими государствами. Если Турция уже принимает спасателей из по меньшей мере 95 стран, то с Сирией все обстоит гораздо сложнее. Режим президента Башара Асада много лет находится в международной изоляции и под санкциями.
«Никто из представителей европейских стран или США не осмелился отправить голодающему сирийскому народу, пострадавшему от землетрясения, хотя бы палатку, мешок риса или одеяло», – сокрушается обозреватель близкой к сирийскому правительству газеты «Аль-Ватан» Мунзир Эид.
О готовности помочь Дамаску первыми открыто заявили Беларусь и Россия, у которой сохраняется военное присутствие в арабской республике. Самолеты с гуманитарной помощью также отправили Армения, Иран и ОАЭ. Кроме того, неожиданным для многих стал звонок президента Египта Абдул Фаттаха ас-Сиси своему сирийскому коллеге (ранее оба лидера никогда не созванивались) с предложением о поддержке.
Из других арабских стран о готовности помочь Сирии наравне с Турцией, в частности, заявили Алжир, Иордания и Саудовская Аравия – государства, которые в последнее время стали осторожно возобновлять контакты с режимом Асада. Эта поддержка придает еще большую легитимность руководству Сирии и повышает шансы страны на возвращение в Лигу арабских государств, членство Дамаска в которой было приостановлено в ноябре 2011 года, после начала сирийского конфликта.
На довольно беспрецедентный шаг пошли и власти Израиля, которые, помимо Турции, решили оказать помощь Сирии, с которой еврейское государство с 1948 года, по сути, находится в состоянии войны. Как уточнил израильский премьер-министр Биньямин Нетаниягу, запрос на помощь Дамаску поступил от международного источника. По данным израильской газеты Haaretz, о поддержке Сирии Израиль попросила Россия.
Представители нескольких стран Запада дали понять, что если и будут оказывать помощь Дамаску, то точно не напрямую. В частности, Германия объявила о выделении сирийцам миллиона евро через неправительственную организацию «Мальтийский интернационал», чтобы не сталкиваться с режимом Асада напрямую.
Не менее серьезная проблема, чем невозможность получить помощь Запада, для сирийских властей заключается в том, что большая часть территорий, затронутых землетрясением, попросту не контролируется Дамаском. Около четырех миллионов человек в северо-западной провинции Идлиб, которая контролируется поддерживаемыми Турцией повстанческими группировками, и до стихийного бедствия полагались исключительно на международную помощь.
Поставки гуманитарной помощи в этот регион осуществлялись в соответствии с резолюцией Совета безопасности ООН, впервые принятой в 2014 году. С 2020 года резолюция разрешает поставки только через один пограничный переход под названием «Баб-эль-Хава», который сильно пострадал от землетрясения. Через два дня после землетрясения на сайте погранпункта появилось сообщение о том, что его персонал «готов принимать международную помощь, но она не поступает».
Так или иначе, Анкара, ранее занимавшаяся этими территориями, сейчас, очевидно, сконцентрирована на преодолении последствий землетрясения в Турции, но никак не на землях Сирии.
Не лучше обстоят дела и на подконтрольных Дамаску территориях (особенно в Алеппо, втором по величине городе страны), где, по последним данным сирийского Минздрава, погибли не менее 390 человек. Руководство арабской республики, которое уже много лет борется с нехваткой топлива и электричества и с обесцениванием национальной валюты, явно не в состоянии самостоятельно противостоять последствиям столь масштабной стихии.
Нельзя исключать, что общая беда сблизит позиции Анкары и Дамаска, которые в последнее время довольно активно демонстрировали готовность идти на контакт после более чем 10 лет заморозки отношений. По следам встречи министров обороны двух стран в Москве в декабре 2022 года еще в январе ожидалось проведение консультаций между главами МИД Турции и Сирии с тем, чтобы подготовить переговоры Эрдогана и Асада тет-а-тет.
Теперь же объединенные общим горем лидеры, вероятно, быстрее смогут найти общий язык. И возможно, уже без посредничества Кремля.
