Альтернатива суду, но гораздо более действенный способ быстрого и доступного урегулирования споров – беседа о медиации в Узбекистане

– Диёрбек, спасибо, что нашли время. Начнём с простого: что такое медиация?

– Спасибо вам. Медиация – это способ разрешения споров с помощью нейтральной третьей стороны – медиатора. Это альтернатива суду, но более быстрая, мирная и менее затратная. Отдельно надо отметить её высокую эффективность.

– Почему медиация важна для Узбекистана прямо сейчас?

– Потому что в стране происходят большие перемены. Реформы, развитие бизнеса, растущая экономика и население, всё это приводит к росту количества споров. Медиация помогает не разрушать отношения, а сохранять их. Особенно это важно в малом бизнесе. Приведу пример: скажем, в Италии, европейской стране, наверное, наиболее похожей на Узбекистан темпераментом, в 2023 году более 175 000 дел были перенаправлены судами на медиацию. Большинство было разрешено, и это прямая экономия: нагрузка на суды и исполнительный аппарат меньше, а эффективность их деятельности выше, бизнес разрешает дела быстрее, и работа продолжается.

– Впечатляет. А развивается ли медиация в Узбекистане?

– В целом, прогресс есть, и он серьёзен. Я даже скажу, что мы стоим на пороге тихой революции в доступе к справедливому разрешению сопров. У нас действует закон, принятый в 2019 году, но идёт работа и по его реформированию. В частности, большинство юристов считают, что выполнение достигнутых медиационных соглашений должно стать обязательным для сторон. В дальнейшем, возможно, как в Турции или той же Италии, можно будет говорить о категориях дел, в которых досудебная – первая медиационная встреча будет обязательной. Кстати, наши соседи из Казахстана уже ввели такие категории, Кыргызстан подошёл вплотную и принял в первом чтении закон «О медиации» в новой редакции, который вводит и обязательное исполнение соглашений, и отдельные категории дел для обязательной первой медиационной встречи.

– Но мы говорим о сотнях тысяч дел и обязательной медиации. Хватит ли в Узбекистане специалистов?

– Сейчас обучением медиаторов в Узбекистане занимается наш центр и Институт переподготовки и повышения квалификации юридических кадров при Министерстве юстиции. Программы, направленные на развитие науки и практических навыков по разрешению, внедряются в процесс образования. Но работы ещё непочатый край. В частности, по сей день обучено более 3000 медиаторов, из них в реестре профессиональных медиаторов сегодня состоит всего более 1900 медиаторов. Нам нужно в разы больше.

– Как вы оцениваете общий уровень подготовки медиаторов в Узбекистане?

– Он растёт. Наш центр активно обучает медиаторов. Есть базовые и продвинутые курсы, супервизия, международное сотрудничество. Но пока не хватает стандартизации, мы работаем над учебными программами, критериями оценки, этическими нормами, документацией для медиационных центров и юридических компаний. Ведь, когда мы говорим о медиации, особенно в бизнесе, это часто трасграничные споры, и нам нужно иметь сотни или даже тысячи медиаторов международного уровня, чтобы работать с бизнесом, помогать в привлечении инвестиций. Если мы не сможем подготовить достаточное количество местных квалифицированных медиаторов, то будем вынуждены уступить место иностранным медиаторам.

– То есть развитие медиации может как-то повлиять на инвестиционный климат?

– Абсолютно. Один из первых вопросов, который задают иностранные инвесторы, как решаются споры? Если страна предлагает эффективные, быстрые и справедливые механизмы, это большой плюс. Медиация показывает, что в Узбекистане ценят диалог и правовую культуру. Это, кроме прочего, сигнал, что здесь можно работать спокойно и решать споры вне судов, но по действующему законодательству.

Не менее важно, что инвесторам часто важны сохранение, укрепление налаженных связей и конфиденциальность. В суде всё открыто, в медиации – строго конфиденциально. Для многих компаний это критично. Также важна скорость: в медиации спор можно решить за одну или несколько встреч, а не за месяцы или годы.

– То есть в развитых странах тоже рассчитывают на медиацию в бизнесе?

– Есть даже Сингапурская конвенция о медиации (официально «Конвенция ООН о международных мировых соглашениях, достигнутых в результате медиации») 2018 года – первая универсальная международная система признания и исполнения медиативных соглашений по коммерческим спорам. Казахстан, к примеру, уже подписал конвенцию, а Кыргызстан делает финальные шаги в этом направлении. На данный момент 56 стран присоединились к конвенции. Генеральный секретарь ООН Антониу Гутерриш заявил, что Конвенция «открывает новую эру в разрешении трансграничных споров» – она позволяет «перенаправить поток споров в конструктивное русло» и избежать судебной перенасыщенности.

В мае 2025 года Правительство Китая инициировало международный договор о создании Международной организации медиации (IOMed) – первой межправительственной организации, фокусирующуюся исключительно на разрешении споров разного калибра посредством медиации.

– Вернёмся в Узбекистан. Перенаправляют ли у нас суды дела на медиацию?

– Мы активно сотрудничаем с судейским корпусом. Судьи уже понимают: медиация – это не конкуренция. Но всё же развитие сотрудничества с судами должно исходить из положений процессуального законодательства. Я уже упоминал количество дел в судах Италии. К сожалению, у нас формально отсутствует механизм перенаправления судами стороны на медиацию, судья призывает и поощряет стороны, но все зависит от воли сторон. А количество дел, оставленных судами без рассмотрения в связи с заключением Медиативных соглашений, в разы или десятки раз меньше и 2024 году, по статистике Верховного суда, составило более 6200 дел, а за пять лет с 2020 года превысило 24 тысяч. Но работа идёт, количество дел растёт из года в год, так же как и количество медиаторов.

Все же нужно отметить, что даже суды не будут препятствовать намерениям сторон уйти в медиацию, наоборот они должны предоставить достаточный (до 60 дней) срок для проведения процедуры, а в случае разрешения спора усилиями самих сторон путем заключения Медиативного соглашения, Исковое заявление подлежит оставлению без рассмотрения, а ранее оплаченная сумма государственной пошлины подлежит возврату в полном размере.

Сама концепция медиации построена на принципе «автономии воли сторон» и как правило, не накладывает на стороны какой-либо эмоциональной или иной нагрузки. Стороны самостоятельно решают вопрос вступления в медиацию, определяют кандидатуру медиатора, могут определить круг вопросов к обсуждению иногда оставляя только часть предмета иска. При этом любая сторона вправе по своему желанию в одностороннем порядке отказаться и выйти из медиации без каких-либо правовых последствий для себя.

– Вы говорите, что медиация и суды могут работать вместе. В чём преимущества такого взаимодействия?

– Решение в медиации – это не приговор, это консенсус, который устраивает обе стороны. Оба участвуют в поиске решения и выигрывают . И представьте: один медиатор помогает разрешить 100 споров в год — это 100 дел, которые не попали в суд первой инстанции и далее в органы принудительного исполнения. А таких медиаторов у нас уже сотни. Чем больше дел мы высвобождаем, тем свободнее суды, тем быстрее они рассматривают серьёзные дела, и тем больше времени у судей для отправления правосудия по оставшимся делам, которые реально требуют их вмешательства.

Но самое важное, в моем понимании, суды и арбитражи могут обеспечить беспристрастность и законность рассмотрения, строго следуя «букве закона», в то время как стороны медиации могут принять более гибкое, но справедливое на свой взгляд решение, главное, чтобы это их устраивало. Потому, мы всегда говорим: если Вам нужно законное решение, идите в суд или арбитраж (третейский суд), а если цель справедливое для обеих сторон решение, то Вам в медиацию.

– Тогда каковы главные препятствия на пути развития медиации и почему люди не так охотно участвуют в ней?

– Первое – это недостаток осведомлённости. Многие просто не знают, что такое медиация и как она может помочь. Сейчас мы ведём просветительские кампании, снимаем ролики, даём интервью. Важно, чтобы медиация стала частью культуры. Поэтому любое информирование населения — это уже хорошо. Второе – недоверие. Люди привыкли к суду, особенно старшее поколение. А некоторые намеренно используют суды как метод оказания давления и усиления своей переговорной позиции, хотя изначально планируют разрешить спор путем переговоров. И последнее – нехватка профессиональных медиаторов, особенно в регионах, которые бы могли чётко разъяснить её преимущества. Как я уже сказал, мы вместе с сообществом медиаторов активно работаем над решением всех этих проблем. Важно, что есть политическая воля у руководства страны. Нам активно помогает, или, можно даже сказать, идёт в первых рядах реформы, – Министерство юстиции. Верховный суд также за развитие медиации. Надеюсь, что всё это поможет достичь прорыва достаточно скоро.

– Мы поговорили о бизнесе, об инвесторах. Расскажите про обычных людей и житейские кейсы.

– В первую очередь, у нас в стране высоко ценятся личные отношения между соседями, семьями и т. д., очень важна репутация, поэтому медиация для простого населения, это отличный инструмент. Конфиденциальность и эффективность – это то, что важно. Наш закон о медиации прямо указывает на возможность её применения в трудовых, семейных или, к примеру, в наследственных спорах. А наследственные споры – это особая боль. Я как юрист знаю, что достаточно часто раздел имущества может разрушить семьи, отношения между братьями и сёстрами, детьми и даже между поколениями. Судебные иски по наследству часто приводят к длительным процессам, огромным затратам и сильным эмоциональным травмам. Люди забывают главное: кто бы что ни получил – это всё равно «твой брат» или «твой сын», «твой родственник». Медиация же предлагает иной путь, где стороны совместно выстраивают баланс, учитывая финансовые и эмоциональные аспекты. Именно этот баланс являет собой справедливость в моем понимании.

– И всё же, как происходит сама процедура?

– Если обзорно, то можно выделить несколько этапов. Стороны обращаются к медиатору, назначают встречи. Сначала медиатор объясняет правила, затем слушает обе стороны. При этом медиатор вправе собирать стороны вместе либо встречаться с каждым отдельно. Затем – совместный поиск решения. Если договорились, разрабатывается и подписывается медиативное соглашение.

– Сколько стоит медиация? Это доступно?

– Это эффективно. Обычно цена процедуры рассчитывается индивидуально. Но совершенно точно, в Узбекистане медиация дешевле, чем суд. Хотя, скажем, в европейских странах цены сравнялись. Многое зависит от сложности дела: бизнес-кейсы стоят дороже, социально важные дела – дешевле.

Одним из важных направлений нашей работы стала про-боно медиация или предоставление бесплатных медиативных услуг для социально уязвимых групп населения. В этом году мы подписали меморандум о сотрудничестве с хокимиятом Яккасарайского района, в рамках которого отдельные категории граждан могут получить профессиональную помощь медиаторов нашего центра без какой-либо оплаты. Это важный шаг в обеспечении правовой культуры на местах.

– Давайте закончим мировой практикой. Развита ли медиация в мире?

– Начнём с нашего региона: среди стран-членов СНГ только Таджикистан и Туркменистан пока не имеют специальных законов о медиации, хотя я знаю, что таджикские коллеги тоже над ним работают. Казахстан, Азербайджан и Беларусь часто называются в числе лидеров в развитии медиации. Россия, Молдова, Армения, Украина – все эти страны активно развивают национальное законодательство в сфере медиации. Я также с интересом наблюдаю за динамикой развития медиации в соседней Кыргызской Республике.

Если говорить глобально, то Италия, Турция, Великобритания, Сингапур, Китай и США сегодня, наверное, «законодатели мод». Там число медиативных кейсов часто выше или равно судебным делам. Мы сотрудничаем с коллегами из этих и других стран. Они привлечены в образовательный процесс, оказывают техническое содействие во внедрении стандартов. Мы тоже часто ездим, учимся, исследуем системы и перенимаем лучшее. Узбекистан учится быстро — и в чём-то уже сам может считаться примером.

– И в завершение: какова Ваша мечта как медиатора?

У меня, скорее, не мечта, а желание – чтобы слово «медиация» в Узбекистане знали все. Чтобы его не путали с «медитацией», а, столкнувшись с конфликтом, человек не думал: «надо идти в суд», а говорил: «давайте попробуем решить по-мирному». Это не только про споры – это про культуру общения и путь развития нашей любимой Родины.

– Это прекрасно, Мы искренне желаем, чтобы у нас всех получилось.

– Позвольте в конце заметить, медиация – это конечно важный инструмент альтернативного разрешения споров, но не единственный. Наряду с ней существуют и множество других механизмов, включая арбитраж, третейский суд, апелляционные палаты и другие. К слову, арбитраж применяется, как правило, в международных коммерческих делах, где стороны заранее договариваются передавать спор в арбитражный институт. Третейский суд, в свою очередь, тоже позволяет вынести решение вне государственной судебной системы, и это решение имеет юридическую силу. Но отличие в том, что и арбитраж, и третейский суд предполагают решение «сверху» – арбитрами или судьями. В медиации же стороны сами приходят к взаимному соглашению. Поэтому медиация – это не замена всех процедур, а часть широкой системы альтернативного разрешения споров. Стороны могут избрать любой метод с учетом особенностей возникшего сора. Поэтому мы создали при центре постоянно действующий Третейский суд и в планах запуск Международного коммерческого арбитражного суда. Но, наверное, я расскажу об этом в следующий раз.

Беседовал Шохрух Мажидзода