Несмотря на серьезные экономические реформы в Узбекистане, многие местные предприятия зачастую все еще неспособны конкурировать не международном рынке. О том, почему Узбекистану не стоит придерживаться политики протекционизма, чем по сути является глобализация, а также о трёх факторах, влияющих на конкурентоспособность узбекского бизнеса за рубежом, социолог и журналист Филипп Гаджили побеседовал с Фернандо Корьтиньясом – выпускником Harvard Business School, профессором престижной IE Business School в Мадриде, экспертом в области экономической интеграции.
– Давайте начнем с простого. Допустим, я не читаю современную социологию, экономику и политологию и смутно себе представляю, что из себя представляет глобализация, о которой мне все вокруг твердят. Как бы Вы такому человеку могли максимально кратко объяснить, что это?
– Глобализация – это процесс, который делает мир одним рынком. Но не открытым рынком. Мы обмениваемся товарами, услугами и так далее, но это не значит, что это всегда происходит свободно.
– Что мешает ему быть свободным? Ведь нас учат, что рынок живет по присущим ему законам, едва ли не столь же безусловным, как физические, и эти-то законы и позволяют ему быть открытым и свободным.
– Тысячи, сотни лет назад могло быть несколько ключевых цивилизаций или стран, у каждой из которых были какие-то свои интересы. Как правило, эти интересы не пересекались. Сейчас ситуация кардинально изменилась – зоны влияния сталкиваются. И это ведет к тому, что отдельные страны образовывают союзы, блоки. Например, NAFTA (Североамериканское соглашение о свободной торговле). Есть множество других, в первую очередь, экономических блоков. Они не хотят ограничиваться какой-то одной зоной, но начинают рассматривать весь мир как свою цель. Так возникает конкуренция за глобальное влияние, блоки создают друг другу барьеры, чтобы ни один из них не стал доминирующим во всем мире. Поэтому сказать, что с помощью глобализации происходят открытые процессы обмена, например, капиталом, нельзя. Перелеты, сотовая связь, поп-культура. Мы вроде бы можем летать куда угодно и разговаривать с кем и когда угодно, отчего может показаться, что мы едины, но это не так. Наш мир глобальный, но отнюдь не единый.
– Переходя на более локальный уровень: у нас сейчас много споров о том, как поступить с нашим рынком. Закрывать границы, чтобы защитить местного производителя, или же радикально открыть рынок и интегрироваться в мировую систему и выдержать шок, чтобы развиваться дальше? Что посоветуете нашей стране, исходя из знания общих законов и опыта других стран?
– Во-первых, рынок Узбекистана, как и сама страна, достаточно маленький. Поэтому по сравнению с такими гигантами, как Россия, Китай Индия, у Узбекистана есть важный нюанс – сложно масштабировать производство чего угодно. Второй пункт: с точки зрения технологического развития страна среди отстающих, быть закрытой – просто опасно. Потому что нет преимуществ внутри страны, которые могли бы сделать товары конкурентоспособными. Возьмем пару примеров: Канада и Штаты, Австрия и Германия. В Канаде условно живет 30 млн человек, в Штатах – более 300, Австрия-Германия – разница в 8 раз. И в том, и в другом случае меньшие страны поняли, что для них выгоднее открыться большому соседу. Что, кстати, не значит, что они потеряют какую-то свою идентичность или политическую независимость при такой открытости. В-третьих, надо учитывать, имеет ли страна выход к морю или нет. Если нет, это автоматически ставит ее в ту ситуацию, когда нужно быть открытой, как минимум, к соседям, ведь без них не получить доступ к морю, экспортным и импортным операциям, возможным благодаря нему.
Повторюсь, развиваться самостоятельно, использовать политику протекционизма могут только большие игроки, у которых есть сильный внутренний рынок. Если этого нет, протекционизм – процесс в никуда. А для таких стран, как Узбекистан, наилучшая стратегия – налаживать торговое сотрудничество с крупными соседями. Поначалу поставлять им природные ресурсы. Это самый простой вариант развития событий. Далее можно экспортировать не только ресурсы, но и что-то, что делают ваши производители, рукотворные продукты. Это может быть очень успешной стратегией, ведь у вашей страны есть преимущество – труд стоит меньше, чем во многих других государствах. Что делает и конечный продукт более дешевым. Но есть важный нюанс – качество рабочей силы. Это касается не только работников заводов и т. д. Достаточно ли у вас образованных кадров, чтобы создавать какой-то действительно сложный и инновационный продукт?
– Не думаю. Наша проблема даже не в развитии технологий – а зачастую мы отстаём не только от Америки и Европы, но и от соседей, – сколько именно в чудовищной нехватке образованных кадров и тех, кто их мог бы образовать. Из чего следует, что опасения, что наш во многом слабый и монополизированный рынок и его игроки не выдержат прихода сильных компаний, небезосновательны. Каков рецепт относительно гуманной интеграции?
– При встраивании в мировую экономическую систему есть два момента: первый – все должно быть постепенно, период интеграции обычно занимает 5-10 лет, за это время местные гиганты должны каким-то образом приспособиться к тому, что постоянно появляются новые игроки. Второй момент – если страна откроется, очень важно дифференцировать отрасли, понять, какие из них наиболее сильны и могут получить пользу от того, что приходят внешние компании. Тогда при заключении международных соглашений у вас будет более сильная позиция, а у ваших партнеров – меньше возможностей вас использовать. И ваше партнерство не ограничится поставкой рабочей силы и сырья с вашей стороны, но будет именно сотрудничеством. А те отрасли, что слишком отстали от мировых трендов… «мы их потеряем». Как бы то грустно ни звучало: чтобы одни области принесли успех, приходится жертвовать другими. Если соблюсти эти два правила, у страны есть возможность пройти процесс адаптации вполне комфортно.
Но здесь нельзя забывать и о политическом элементе: бывает, что определенные отрасли очень конкурентоспособные и вполне могут образовать какие-то относительно равные союзы с западными партнерами, принеся много пользы экономике, но этого не происходит – всех устраивает статус-кво.
– Часто всё именно так и происходит... Продолжая тему политики, хочу спросить, насколько все еще велика роль государства и в целом политики в рыночном успехе той или иной компании в родной стране или за её пределами?
– Их роль до сих пор колоссальна. И когда речь идет о входе в глобальный мир, она только возрастает – именно правительство определяет, какой стратегии придерживается страна в мировом масштабе. И тут есть три ключевых фактора в работе руководства страны:
1. Оно должно гарантировать стабильность. Потому что для бизнеса очень важно, чтобы решения, которые принимает руководство страны, были предсказуемы.
2. Из множества вариантов форматов сотрудничества оно должно продуманно выбирать наиболее оптимальные для развития страны соглашения с другими странами или компаниями, которые заходят на внутренний рынок. То есть поддерживать своего производителя, знать его сильные и слабые стороны.
3. Крайне важно уделять очень много внимания и всячески содействовать тому, чтобы у населения был высокий уровень образования, чтобы избежать негативного сценария, в котором страну будут использовать как источник дешевой рабочей силы и сырья. Как пример можно взять Эстонию. У нее небольшой рынок, немногочисленное население и почти нет сырья, при этом жители очень образованы и поэтому Эстония весьма конкурентоспособна в глобальном масштабе. В первую очередь благодаря тому, что касается IT-услуг, потому что там очень много высококвалифицированных программистов, которые там появились благодаря тому, что там в принципе очень высокий уровень образования.
Понятно, что все эти вещи занимают достаточно много времени и никто не говорит о том, что надо прыгать с одного уровня на другой. Сначала можно исходить из того, что есть, в качестве примера можно вспомнить Испанию или Доминикану. Они осознали, что у них замечательный климат и сделали ставку на развитие туризма. И только потом начали инвестировать в образование и т. д. Так же и Казахстан – это нормально, что сейчас он, грубо говоря, качает нефть и аккумулирует какие-то доходы от этой нефти, которые потом можно инвестировать в население.
Именно поэтому государство должно определить ключевые сектора, где вы максимально конкурентоспособны. И поддерживать эти сектора, компании в них, в том числе монополии, давать субсидии, чтобы они могли выйти на мировой рынок и не боялись конкуренции внутри страны. Так поступили, например, Южная Корея и Япония, когда открывались глобальному рынку, выбрав сильнейшие компании – Honda, Toyota, Hyandai – и активно их поддерживая.
– Подводя итог: счастливая карта маленькой страны в большой игре глобализации – это целостный подход на уровне государства, предусматривающий поиск своей уникальности и преимуществ, изучение мировых трендов и запросов рынка, образование населения и постепенную интеграцию. Тогда страну ожидает благополучие, которого могло бы и не быть. И, что на первый взгляд парадоксально, глобализация усиливает зависимость, но эта зависимость повышает шансы на выдающийся успех. Если раньше многие государства могли выживать и как-то развиваться локально, поддерживая необходимый минимум контактов с соседями, то сейчас – необходимо держать себя в форме, волей-неволей участвовать в мировой гонке. И если делать это успешно, можно совершить рывок и достичь немыслимых результатов, как те же Финляндия и Сингапур.
– Вы правы. Сегодня ключевым становится вопрос, как правильно выбирать, в том числе, – партнеров для этой глобальной игры. Благодаря интеграции даже маленькие страны, не обладающие особыми ресурсами, так сказать, вытянув нужную карту и правильно ею распорядившись, получают шанс быть очень успешными и перейти на кардинально новый уровень. И в этом смысле Узбекистану предстоит сложный выбор. Потому что есть историческая память, связь с постсоветским блоком, Россией, и старшее поколение, вероятно, больше хочет двигаться в этом направлении. При этом есть могущественный Китай, который сам заходит в регион. И, возможно, новое поколение захочет быть ближе как раз к Китаю, чем к России.
