Рафик Нишанов назвал виновных в приписках хлопка в советское время 

«После ухода из жизни Шарафа Рашидовича состоялся июньский пленум ЦК компартии Узбекистана, созванный под давлением секретариата ЦК КПСС. С трибуны первый секретарь узбекского ЦК И.Усманходжаев подверг предшественника жесткой критике за неправильные методы руководства, приписки в хлопководстве», – сказал Нишанов в интервью УзА. 

По его словам, тогда Шарафа Рашидова критиковали практически все должностные лица, но «на самом деле была виновата Москва, и это всем известно». 

«Кто бы осмелился высказывать сомнения, когда сам Леонид Брежнев прямо заставлял Шарафа Рашидовича. А что мог сделать Рашидов? Как-то в конце 60-х, вернувшись из Москвы, он пожаловался мне: «Опять придется повышать цифры по хлопку. За обедом Леонид Ильич в присутствии всех членов Политбюро спросил меня, почему в плане записано четыре миллиона девятьсот тысяч тонн хлопка, что нужно округлять до пяти миллионов. Я только вздохнул, не мог я при всех Брежневу возразить» - сказал он мне. Несмотря на просчеты, недостатки, досадные заблуждения, я считаю Рашидова неординарной личностью и гениальным руководителем», – заявил Нишанов. 

Он также прокомментировал свое выступление на одном из заседаний в Ташкенте, где ввел в оборот выражение «шарафрашидовщина». Нишанов напомнил, что тогда действовала следственная группа во главе с Гдляном: «каждый день арестовывали то одного, то другого, порой очень порядочных, честных людей. Но и с другой стороны ведь были и приписки, а также другие правонарушения».

«Выступая в качестве председателя президиума Верховного совета с докладом по поводу очередной годовщины Октябрьской революции, я впервые употребил этот термин для характеристики воцарившегося тогда в Узбекистане, как и во всем тогдашнем Союзе, авторитарного стиля руководства. Я никак не ожидал, что выражение «шарафрашидовщина» так прочно войдет в обиход. Выступление вызвало одобрение. Были разделявшие мой настрой, были недовольные», – сказал он.

Государственный деятель подчеркнул, что его «коробило» словосочетание, использованное Центром - «узбекское дело», которое он считал недопустимым и бестактным.

«Не вскрыв нарыв, невозможно было идти вперед. Перестройка предполагала оздоровление общества. На втором съезде народных депутатов СССР в декабре 1989 года сопредседатель комиссии по проверке работы этой следственной группы депутат В. Ярин озвучил такие данные: правоохранительными органами в Узбекистане расследовано свыше 800 уголовных дел. Осуждено более пяти тысяч человек, в том числе шестьсот руководящих работников, десять Героев Социалистического Труда. У обвиняемых изъяли деньги и ценности на сто миллионов рублей, – сказал Нишанов. – Не оправдывая их, скажу, что только в Узбекистане существовали воровство и мздоимство? Приписки хлопка-сырца совершали почти во всех хлопкосеющих республиках. В Закавказье жульничали с чаем. А почему бы не обманывать, если нет настоящего государственного пригляда? И деньги, и коробки с коньяком оттуда везли в Госплан и Минфин, чтобы все было отлично. На мой взгляд, Узбекистан выбрали в назидание другим».